В родных Вертелишках для всех он просто Артем Козел. Зато в мировой музыкальной индустрии молодой человек известен как музыкальный продюсер и диджей Arston. Недавний хит самой популярной в мире корейской поп-группы BTS – его рук дело.
Боевое крещение
– Диджей должен уметь писать музыку сам? Или достаточно качественно сводить треки и работать за вертушками?
– Я всегда был в первую очередь музыкальным продюсером, то есть писал музыку. А карьеру диджея начал поневоле. Если ты просто миксуешь песни, то будешь известен максимум в своем городе. Но чтобы двигаться вперед, нужно издавать свою музыку и презентовать ее. И самый очевидный вариант – играть диджей-сеты.
– И когда ты впервые встал за пульт?
– Не на школьной дискотеке, как многие, а на последнем в Беларуси фестивале электронной музыки «Global Gathering». Туда в июле 2013 года я попал по приглашению одного из резидентов Пола Томаса. Но пока не увидел себя в списке артистов, не был уверен, возьмут меня или нет. Я очень нервничал, потому что за пару дней до фестиваля только успел потренироваться на стареньком оборудовании у друга. Пришлось прямо на сцене спрашивать у диджея Глеба Глебова, куда нажимать. Он кинул на меня дикий взгляд (смеется). То выступление не забуду никогда. Самое интересное, что до этого у меня была жуткая боязнь сцены. Когда в школе рассказывал стихотворения, всегда дрожал, заикался, запинался… Но клин клином выбивают. Я отключился и просто стал кайфовать. Теперь, как ни странно, мне проще играть для 20-тысячной аудитории, скажем, на российском фестивале электронной музыки и технологий «Alfa Future People», чем «раскачать» пару десятков человек на танцполе в клубе. Но волнение перед каждым выступлением по-прежнему меня преследует. Я даже специально накручиваю себя: мандраж держит в тонусе.
– Слава, вечеринки до утра и поклонницы голову не вскружили?
– Я неправильный диджей (смеется). Для меня тусовки – прежде всего работа. Поэтому обычно все три часа до выхода на сцену сижу с ноутбуком и буквально на коленке доделываю сет или трек. А после концерта сразу иду спать. Я интроверт: привык находиться или наедине с собой, или с очень близкими людьми. К популярности тоже не стремлюсь. Хотя, бывает, меня узнают на улице. Однажды в Украине девочки подарили мне нарисованный портрет.
Методом тыка
– Роман с музыкой у тебя давно завязался?– Раньше я просто издевался над аппаратурой, пытался извлечь из нее какие-то звуки (смеется). Еще лет в 10-12 научился, не до конца зажимая кнопку записи на кассетнике, «склеивать» две песни, зацикливать отдельные фрагменты, записывать поверх... Закончилось всё поломанным магнитофоном. Спасибо маме, что купила второй. А потом она принесла с работы компьютер с «виндой 98». Там была программа «Звукозапись», а в ней – всего несколько функций: изменить громкость или скорость, наложить простейшие звуковые эффекты. Но мне этого хватало. Ребята моего возраста расслаблялись, играя в видеоигры. Я же в основном мучил музыкальные программы (смеется). Но не мог представить, что увлечение перерастет в профессию. Если честно, я бы занимался этим как хобби и не сильно страдал, потому что мне нравится сам процесс создания музыки. Помню, как смотрел трансляцию с фестиваля в Петербурге. И вдруг будущие товарищи – трио из Смоленска «Swanky Tunes» – заиграли мой второй сингл. Тогда я еще больше утвердился в мысли, что это мое. Постепенно увлечение начало приносить деньги. По-настоящему знаковый момент – звонок от нидерландского музыкального продюсера Армина ван Бюрена. Он сказал, что хочет видеть меня на своем лейбле «Армада», где уже издавались некоторые мои треки. Я разговаривал с Армином по телефону и смотрел на плакат, который он по просьбе моих друзей подписал мне после своего шоу в Минске всего за пару лет до этого…
– Неужели в Беларуси реально зарабатывать только написанием музыки?
– Мой основной доход – авторские отчисления с релизов. У меня никогда не было хита, который звучал бы из каждого утюга. Но такие гонорары хороши тем, что ты выпустил трек – и он тебя «кормит». Однако это очень нестабильный заработок, так что не стоит рассчитывать на легкие деньги. Жить за счет творчества можно, только если продуктивно работать. При этом даже наличие большого таланта не гарантирует успех. Многое зависит от удачи. Мне повезло войти в электронную танцевальную музыку на пике ее популярности. Даже по теперешним меркам тогда было тяжело выделиться. Сейчас людей, которые пишут музыку, – десятки миллионов. Скажем, в неделю на цифровые площадки загружают до 100 тысяч композиций. Каков шанс, что именно твоя кого-то зацепит? Написанная мной для корейской поп-группы BTS песня «Stay» («Останься») выстрелила, потому что понравилась фанатам коллектива.
– Со связями и деньгами ты быстрее бы пробился на мировую сцену? И так ли необходимо профессиональное музыкальное образование?
– С ними легче только на начальном этапе. Но потом все находятся в равных условиях. В конечном итоге значение имеет лишь то, что ты делаешь. Да, то же музыкальное образование помогает быстрее разобраться в нюансах. Наверное, я бы не потратил уйму времени на эксперименты. Но с другой стороны, они дали тот уникальный опыт, который сейчас отражается в моей музыке.
На волне кей-попа
– Что нужно, чтобы стать музыкальным продюсером или диджеем? Это дорогое удовольствие?
– Компьютер, программы для звукозаписи, сильное желание и много свободного времени. Обычно ребята моего уровня уже обзаводятся студиями. Я предпочитаю минимализм: ноутбук, наушники, колонки. По крайней мере, никто не жаловался на плохой звук (улыбается). Важно не техническое оснащение, а материал.
– А без каких качеств не обойтись?
– Самое главное – терпение и усидчивость. На самом деле жизнь продюсера очень скучная: я сутки напролет сижу перед компьютером, пытаясь выдавить из себя какую-то идею. Ведь перед профессионалом стоит задача, которую нужно выполнить, даже если нет вдохновения. Зато после долгих мучений получается отличный трек. К слову, когда я чувствую, что застрял, выхожу на пробежку. После нее на меня часто снисходит озарение (смеется). Этот маленький лайфхак всем подойдет.
– Где ты видишь себя лет через пять?
– Там же. Вряд ли что-то кардинально поменяется. Надеюсь, что с завершением пандемии будет всплеск интереса к электронной танцевальной музыке и живым выступлениям. Возможно, я перееду. Но пока нет особой разницы, где писать музыку на компьютере и посылать ее по интернету, – в Москве, Минске или Вертелишках. Просто раньше я делал это для себя, а тут подвернулась возможность поработать с артистами. Сейчас плотно сотрудничаю с ребятами из Южной Кореи, Китая, Японии. Когда девять лет назад появился «Гангнам стайл», многие отнеслись к нему скептически: мол, прикольная песня на корейском языке – не более чем хит-однодневка. Теперь тех же BTS называют «Биттлз» XXI века. Корейская поп-музыка сегодня – не просто музыкальный жанр, а целая индустрия. Мне нравится, что кей-поп вобрал в себя много направлений: я пробую себя и в хип-хопе,
и в роке, и в поп-музыке. Уверен, что за ним будущее.
– Существует ли пенсионный порог в музыкальной индустрии?
– Некоторым пионерам электронной танцевальной музыки за полтинник перевалило. По моему мнению, единственная причина уходить на покой – это когда тебе уже нечего сказать своей музыкой. Но, даже перестав писать, я всё равно останусь в этой сфере, буду помогать молодым. У меня есть идея создать свою звукозаписывающую компанию.
– Как же Супербоул? Всё еще мечтаешь о нем?
– Почему нет? Никогда нельзя угадать, что произойдет. Кто лет пять-десять назад мог предсказать, что я буду писать песни для BTS? Они ведь могут позволить себе любого продюсера в мире. Я даже не слышал трек, пока не вышел альбом: всё хранилось в тайне. До сих пор кажется нереальным, что выбрали именно меня. Это огромная честь. Поэтому на данный момент моя мечта – еще раз посотрудничать с ними.
