«Помню, как горели дома… Как убили маму и сестру – так, вдруг средь бела дня прямо на улице. И закопать их разрешили за домом, в огороде…», Зинаида Барановская вспоминает события тех далеких дней. Я слушаю внимательно и стараюсь лишний раз не перебивать: женщине 93 года, и большое счастье, что в таком возрасте ее рассудок ясен и чист.
Каждое слово Зинаиды Михайловны ценно. Она – особенный собеседник для нас, журналистов, а для прокуратуры – свидетель по уголовному делу по факту геноцида белорусского народа в годы войны. Поэтому мы совместили рассказ женщины газете и ее показания старшему следователю Гродненского межрайонного следственного комитета Юлии Войшнис.
Надвигается нехорошее
Зинаида Барановская застала, войну на пороге дома в родной деревне Бараново 10-летней девочкой. Семья была большая, трудолюбивая: мама, отец, две старшие сестры, брат и самая младшая Зина.
– Как сама война началась, я слабо помню. Но никогда не забуду, как горел Гродно, густой дым был виден даже из нашей деревни (прим., расстояние 20 километров). А потом мы: и взрослые, и дети прикладывали ухо к земле и слышали какой-то гул, понимали: надвигается что-то нехорошее, – рассказывает женщина.
Это «нехорошее» очень скоро пришло в их деревню: немцы наступали, и Бараново беда не обошла. Вражеские самолеты сбрасывали бомбы, сгорели порядка 10 домов, люди успели выбежать, но остались фактически босиком. Кто-то искал кров у соседей, другие ютились в сараях.
На какое-то время фашисты обосновались в населенном пункте и стали чинить свои порядки. Во-первых, начали сгонять молодежь в Германию. Забрали Зинину сестру Марию.
– Помню, как солтыс приходил за сестрой, чтоб выдать ее немцам. Та спряталась, а он даже на чердак полез, не нашел. Но через какое-то время Марию все равно обнаружили. К счастью, сестра потом смогла вернуться домой, – делится Зинаида Барановская.
ПРОТОКОЛ
допроса свидетеля
Вопрос следователя: А в Германию много у вас людей направили молодежи?
Ответ: Много было: сестра моя, Говор Ольга, Скоморошко Ольга, Игнатёвые две были – одна Яня, вторая Владя или как звали, Мария Груль была, моя сестра Гущик Надя, Таиса Войтович, Сахаревич Ольга, Можейко Мария тут по соседству была… Много-много, человек 24, все девчата.
Вопрос следователя: А что они там делали в Германии?
Ответ: Кто на заводе, кто у хозяина был. Сестра моя была у хозяйки, хозяин был на фронте, а она там помогала по дому, кто как, не знаю.
Расплата
Бараново немцам не сильно нравилось – многие местные жители имели связь с партизанами. А потому фашисты использовали любую возможность, чтоб выйти на их след. Так однажды жертвами мучителей стали мама и сестра 10-летней Зины.
– Я пасла коров далеко на хуторе, папа с братом были в поле – как раз шла жатва. Дома оставались только мама и моя сестра Ольга со своей двухнедельной дочкой. Немцы прознали, что Олин муж партизанил, и забрали ее на допрос. Вывели на дорогу, стали задавать вопросы, но она ничего не сказала. Тогда они выстрелили ей в шею. Та прибежала домой и показала матери, что немцы сделали. А через какое-то время и сами фашисты пришли в дом. Сказали матери и сестре, чтоб те помолились перед иконами и выгнали на улицу, – рассказывает бабушка.
А дальше гитлеровцы не церемонились: застрелили сразу у забора и Зинину маму, и сестру. Ольга как вышла с младенцем на руках, так и упала с ним. Но ребенка немцы не убили, по словам Зинаиды Барановской, крошечную девочку отдали мимо проходящему мужчине, и что сталось с малышкой – неизвестно. Точно так же расстреляли еще двух женщин по соседству.
ПРОТОКОЛ
допроса свидетеля
Вопрос следователя: А как звали ваших родственников, кого расстреляли?
Ответ: Сестра – Борщевская Ольга Михайловна и мама – Борщевская Антонина Иосифовна.
Вопрос следователя: А остальных женщин, кого убили, как их фамилия?
Ответ: Одна – Амброжевич Антонина была, по-батьку не знаю как, а вторая – Говор Мария.
В то же время немцы посылают человека за отцом и братом, сказать, чтоб они приехали. Мужчины сперва решили послушаться, но их задержали односельчане, которые тоже убирали урожай в поле. «Вы что, сами пойдете в руки к немцам? Не вздумайте! Возвращайтесь назад!», – убедили люди. Только через какое-то время отец с братом вернулись домой и увидели, какие зверства учинили фашисты. Женщин похоронили за домом, в огороде. Позже солтыс разрешил перезахоронить тела на местном кладбище.
ПРОТОКОЛ
допроса свидетеля
Вопрос следователя: При немцах было страшно?
Ответ: Конечно, страшно. И очень страшно!
Вопрос следователя: А избивали людей?
Ответ: Не сказать, что вообще били, но как кого словят, кто провинится, то избивали его. Барановский был Костусь, то он вроде бы был в партизанах, скрывался, а тут пришел домой. Кто-то сдал его. А он, как увидел, что немцы идут, то на чердак залез. Стали смотреть дома, а он через окно сиганул – там сажелка была небольшая – он туда. Но его забрали и завезли в Коптевку. Говорили потом, что там его били, мучали, что там с ним только не делали! Замучали и закопали в земле там! Он и теперь лежит никто его не доставал.
Загадочная «юбка»
Фашисты забирали всё, что было: одежду, материю, продукты, какие находили. Регулярно жители деревни на нужды фашистов сдавали молоко, яйца, куриное мясо. «У кого были свиньи, люди возили далеко и кололи их, чтоб не видели и не знали немцы. Иначе забрали бы всё», – рассказывает Зинаида Михайловна.
Когда немцы уже проходили обратно через деревню, ближе к концу войны, Зина с братом и отцом уже жили на хуторе. Бросили хату в Бараново, потому что было небезопасно.
– К нам туда немцы не сунулись. Один раз только приезжали двое на мотоцикле, – делится собеседница. – Отец у них спрашивает: «Пане, а куды нам уцякаць?» Я это хорошо помню, потому что стояла рядом с папой. А они стоят такие, статные, сытые и смеются: «Пане, до лясу ўцякайце!». И уехали. А отец им вслед такую речь выдал, со всеми матерными словами, что знал.
Зинаида Михайловна вспоминает еще один любопытный факт. К ним домой несколько раз заходила Ольга Соломова. Приходила она поговорить с братом, потому что у нашей семьи были связи с партизанами – все двоюродные братья партизанили. «Ольга Соломова как шла из города, – сама она вроде в Лаше жила, – то заходила к нам. Мы ее кормили, она чуть отдохнет, перекинется с братом парой слов и уходила. О чем они конкретно говорили – не знаю, брат меня всегда выгонял из комнаты. А я помню, что Ольга сказала однажды, мол, юбка порвалась, надо ее менять. Мне было так интересно, что это за «юбка» такая, у нас ведь все говорили «спадніца», – улыбается бабушка.
Помнит 93-летняя бабушка, как немцы убегали из деревни. За деревней была гора, называлась Медвежья. Туда приехало много-много немцев, они там окопы рыли, выстраивали линию обороны.
– Но как стали наши наступать, то и погнали фашистов прочь. Помню, как стреляли, как горело вокруг, – говорит Зинаида Михайловна.
…Пока женщина рассказывала о своем нелегком детстве, рядом, на диване, тихонечко, как мышка, сидел ее правнук Егор. Мальчик внимательно слушал, наверное, уже не в первый раз эту историю. И в голове у этого маленького человека наверняка отложится это всё. А через много лет он расскажет эту историю уже своим детям и внукам. Связь поколений продолжится и память будет жить вечно…
Фото Николая Лапина.