В век информационного бума с его всё более совершенствующимися технологическими начинками человек начал терять контроль над своими эмоциями. Слово как выразитель их, к сожалению, продолжает тускнеть на фоне непомерно плодящихся видеороликов и фото в Сети. Я уж не говорю о передозировке ее убойной нецензурщиной. Подобного толка «комменты» изгоняют как назойливых на помойке мух, а они всё равно роятся и гадят.

Мы стали чересчур болтливы и неосторожны в подборе слов. От нас порой исходит такая лексическая тухлятина, а заголовки в газетах отдают неким застоявшимся пропагандистским ширпотребом, что вызывает тошноту. Такое впечатление, что и сами коллеги не в состоянии дух перевести, вращаясь в непомерных информационных потоках. Поначалу они захлебнулись в них, а потом и слово. О какой свежести его, образной огранке может идти речь. То, что считалось некогда откровенной безвкусицей и бульварщиной в подаче журналистских «блюд», нынче возведено в норму. Точно некую обязательную программу как под копирку в суррогатных жанрах выполняют коллеги. Худший образец рекламного шлака. Неужели кто-то считает, что читатель к такому потянется? Его уже и «жареными фактами», коими в наши дни изрядно обросли не только так называемые «независимые» газеты, но и интернет-издания, не соблазнишь. Протухший псевдосенсационный газетный продукт ничуть не лучше примитивной пропагандистской стряпни. Проглотить можно любую сыроиспеченную новостишку. Но какой прок от этого уму и сердцу?

Да, у печатной продукции в эпоху цифровых технологий незавидная доля. Та же, что у гастрономической просрочки, о которой моя коллега по цеху частенько сообщает читателям. Отдельные авторы, пытаясь «словить волну» современных журналистских трендов, используют в подаче материалов набор шаблонных словесных квазиконструкций, заимствованных у телерепортеров. Кстати, сегодня всякий из нас со смартфоном в руке – уже репортер. Подвернется авария, драка, прикольная сцена, красивый пейзаж – интуитивно тянемся за мобильной камерой. Ну как такое можно упустить, не поделившись с друзьями или, как теперь говорят, не запостить. Обмениваясь подобным интернет-контентом, мы и сами невольно начинаем чувствовать себя частью большого мира, растворяясь в нем. Ничего подобного не происходило с нашими родителями, не опутанными мировой паутиной. В период «железного занавеса» они тем более были отрезаны от мира, но зато ощущали себя там, где находились, едва ли не главными действующими лицами. Более того, их не покидало чувство собственного достоинства. Мы же и наши дети, вращающиеся в соцсетях, подпитываемся лайками и испытываем всё чаще чувство подавленности, когда их нам не хватает. Эта зомбированность настолько остра, что в погоне, извините за тавтологию, за острыми ощущениями молодые люди уже не только «зависают» в Сети, но и в буквальном смысле над землей, высунувшись из окна многоэтажки. Приходится вот таким макаром доказывать всему миру, что ты существуешь. Блажь несусветная.

Некоторые из нас перестали уже испытывать какие-либо эмоции вне соцсетей. Они притупили наши чувства. Нам уже недостаточно просто любоваться двухъярусной радугой над Гродно и мило воркующей о чем-то парочкой на скамейке. Нам непременно надо эти моменты запечатлеть и выставить напоказ всему миру. Одному Богу известно, в какое еще состояние погрузят нас владельцы интернет-империй, ловко манипулирующие нашим сознанием и извлекающие из этого несметные барыши. Впрочем, законодатели лайков, постоянно оттачивающие свой инструментарий, знают это и без того. Только вот божественной сути в их действиях никакой. Ну разве что лайк претендует на бессмертность.