Дежурная фраза для журналиста – как пудреница для модницы. Напишешь парочку таковых, глядишь, и привычными стали. Гладкими на все случаи жизни. Пускай в ход хоть в отношении кого бы то ни было. Этакое риторическое мочало на все времена.
 
Если скажу, что гнушался такого словесного приема, совру или, как теперь сказали бы, пущу фейк. Испорчу чистый воздух анналов отечественной журналистики, который завещали нам со студенческих лет отцы-профессионалы. Ложь ведь и в Африке ложь. И вот любопытно: как там нигериец Кофи Оконкво, с которым пришлось соседствовать в комнате студенческого общежития в 80-х, усвоил эту железную журналистскую заповедь? Неужто ни разу не солгал в своем ремесле? Ну тогда он «правдист» ленинской школы публицистики, коей мы все были пропитаны в свое время до мозга костей. Впрочем, как мне сейчас представляется, нисколько она нас не испортила. Наоборот, наряду с литературной хрестоматийностью позволяла удерживать на плаву два самых высших жанра публицистики – очерк и фельетон, погруженные ныне в забвение. Пробы их реанимировать к успеху не привели. Да и зачем зря пар выпускать и стрелы оттачивать, коли всё это – прошлый век. Настоящий тиктоковый не словом сражает, а видеорядом. Хотя кто как при этом заряжает.
 
В этот раз День печати выпал на православную Пасху. Может, без богохульства и его считать красным днем календаря? Да как-то на душу не ложится праздник. И дело даже не в том, что у газетчиков в наши дни с утончившимися тиражами печатных изданий и оскудевшим читательским аппетитом перья, то бишь крылья, опустились. В газетных киосках, и тех – навязчивая таблоидная ширпотребщина и не только. За пестротой изданий лица киоскерши не видать.
 
А к какой отечественной и зарубежной периодике обращаются и каких авторов читают те, кому сейчас около 30 лет и постарше, как я в девяностые годы? Да ни к какой. Их интерес ограничен электронной версией изданий и соцсетями всех мастей. Вот в них они чувствуют себя как рыба в воде. А где ж подевались акулы пера? Порой, как бы в насмешку, нас награждают этим штампом. Кстати, он из того же ряда дежурных фраз.
 

Газетный исход

Вы что, не заметили это,
как скуден стал слог наш и жест,
и как пожелтела газета
от жалкой пригоршни драже
в кульке всё из той же газеты
с клише обезличенных бонз
среди примитивных сюжетов,
и в них возгордившихся поз.
В сообществе масок печатных
я лица в газетах ищу,
но их под личиною прячут,
страшась оголённости чувств.
Цензура, лукаво сощурясь,
как будто бы тут не у дел,
взирает поодаль понуро:
да, есть мастера, но не те.
И в этой газетной рутине
потеряны доблесть и долг.
Бумага блажь стерпит и примет,
но сердце, увы, ни за что.