Послевоенные поколения Советского Союза стояли на страже, но были умиротворены тем, что разного рода вооруженные конфликты и войны возможны только где-то там: на Ближнем Востоке, в Африке, Латинской Америке... Такая мантра устраивала всех. «Гондурас, мы с тобой в тревожный час!» И можно дальше дремать на политинформации. Полвека спустя просыпаешься, а на экране телевизора синяя (как «экран смерти» на мониторе компьютера...) заставка – «Внимание! Объявлена опасность атаки беспилотного летательного аппарата. Будьте бдительны!» И голос диктора. Не Левитан, конечно, но уже не до сна.
Иду пить кофе, еще смутно понимая, что война где-то рядом. В Белгороде и области, куда приехал работать на «вахту», предупреждающая заставка прерывает местные телепередачи регулярно, и автохтоны давно привыкли, а я пока никак. Городской поселок Ракитное, вообще, в каких-то трех десятках километров от украинской границы, и когда выхожу покурить во внутренний дворик общежития, часто слышу глухое буханье артсистем, долетающее сюда. Вот на комбикормовом заводе по соседству завыла сирена. Говорят, в это время персонал предприятия уходит в укрытие. А я на солнышке попиваю кофе, и мне, белорусу, кажется по-привычке, что это проверка готовности гражданской обороны, которая ревет у нас от силы пару раз в год.
Реальность возвращается по дороге на работу и обратно. В окне автобуса вижу остановки, обложенные белыми мешками с песком, и железобетонные коробки с надписями «укрытие», «аптечка» фронтовой киноварью. Кажется, на это здесь уже не обращают внимание: люди продолжают жить, работать и растить детей несмотря на постоянную угрозу гибели от ракеты или дрона. На местных кладбищах примечаю могилы с государственными флагами России. Понятно, кто похоронен. Остается открытым вопрос, сколько солдат и офицеров РФ после начала СВО легло под эти знамена. Даже примерное количество в официальных интернет-источниках отыскать не смог.
По приезде белорусов сразу предупредили: ни в коем случае не поднимать предметы, которые бросаются в глаза. В портмоне или мобильном телефоне вполне может оказаться взрывное устройство, а в подброшенной купюре – отравляющее вещество. И по-военному посоветовали быть начеку.
Вначале не воспринял эти рекомендации всерьез. Но пролистал новостные порталы и понял, что война не абстрактно «где-то рядом», а практически здесь. Читаю «Аргументы и факты»: «...ВСУ атаковали поселок Ракитное Белгородской области. По информации губернатора Вячеслава Гладкова, в результате террористического удара есть погибшие и пострадавшие». С того момента прошел всего месяц, и вряд ли, подкралось сомнение, что-то может помешать ВСУ повторить эту атаку снова и снова.
Предприятие, где тружусь, специализируется на забое и глубокой переработке бройлеров. В курилке то и дело слышу разговоры:
– Обещают сумасшедшие деньги, но никто не хочет ехать (на отлов кур - прим. авт.) Позавчера двоих наших беспилотник накрыл по дороге. Жалко мужиков...
Работяги из Донбасса, седые, побитые войной, вполголоса вспоминают, как украинские националисты расстреливали стариков, женщин, детей... Не буду приводить дословно, это тяжело. Соседка по общежитию практически прописалась на «вахте», поскольку ее дом перманентно страдает от обстрелов, и «вставлять каждую неделю дверь и окна» смысла она не видит.
...Всех наблюдений не передашь и всех ненароком подслушанных разговоров не перескажешь. На маленькой автостанции Новоясеневская в Москве, откуда отправляются рейсы в Беларусь, в ожидании автобуса мысленно ищу концепцию для статьи. Рядом в кассе зрелые мужики, подходя один за другим, берут билеты до Луганска и Донецка. Все в военном камуфляже, словно штатских там не осталось, и Россия на этой полосе земли ведет тотальную войну с доброй половиной мира. Точнее – с недоброй, алчной, привыкшей повелевать. А может, так оно и есть на самом деле?
Незадолго до выборов Трамп пообещал заключить перемирие между РФ и Украиной в мгновение ока, так фокусник являет публике кролика из цилиндра. Стал Трамп президентом. Но «кролик» и ныне там, и ему, вероятно, тоже не видать мира как собственных ушей, пока Россия окончательно не победит в этой драматической войне.
