22 марта – годовщина Хатынской трагедии. 80 лет назад немецкие оккупанты стерли с лица земли белорусскую деревню Хатынь. Погибли 149 человек. Эта дата отзывается болью не только у потомков сожженных или расстрелянных там людей. Хатынь – собирательный образ всех уничтоженных деревень. Символ геноцида белорусов. Старшая из сестер.
Сегодня я с нетерпением жду, когда откроется отреставрированный мемориальный комплекс. Хочу помолчать у Вечного огня у «Кладбища деревень», приложить ладонь к скульптуре «Непокоренный человек», поставить свечку за упокой на месте уничтоженной фашистами деревни в воссозданной церкви Рождества Девы Марии и передать теплый привет от своей деревни, которую постигла та же страшная участь.
22 января 1944 года – самый страшный день в жизни моего прадеда Михаила Журуна. Тогда фашисты сожгли заживо 419 жителей деревни Зиняки, не пожалев даже детей: самому маленькому был всего один день. Среди сожженных были и 12 жителей деревни Сухари, что в Гродненском районе. Они прятались в Зиняках, боясь фашистской расправы. Всех согнали в четыре сарая, заколотили двери и подожгли. Среди них была вся семья Михаила Иосифовича: отец, мать, сестра, брат с женой, их 6-летний сын.
Выжить моему прадеду помогла случайность. В тот день он допоздна работал в соседней деревне и остался ночевать у своей сестры. Ночью прибежали местные с криками: «Зиняки горят». Прадед рассказывал, что хотел бежать туда, но сестра не пустила, понимая, что ничего уже нельзя сделать. Так и сидел он на крыше: глядел, как полыхает его родная деревня.
Спустя много лет прадед рассказал, почему немецкие каратели так жестоко расправились с людьми. За несколько дней до трагедии выстрелом в спину был убит немецкий офицер. Виновного не нашли, но пригрозили людям: если не соберут дань немцам, деревенских убьют. Такое же условие выставили еще и жителям соседних деревень. Вспоминал Михаил Иосифович, что деньги солтыс должен был привезти в комендатуру в деревню Новый Двор. Да как оказалось потом, по дороге то ли проиграл их в карты, то ли пропил. Немцы такого не простили.
Спустя несколько лет дети погибших зиняковцев захотели увековечить память родных. На месте одного из них четыре семьи Журуны, Шинкевичи, Воронко, Куц – поставили самодельные памятники. Помогал устанавливать их, конечно, и мой прадедушка. Интересно, что сделал их его тесть – папа моей прабабушки Валентины Матвей Гаврилович. Выглядели они так: каркас будущего памятника мастерили из дерева, а внутреннюю часть заполняли камнями. На самих обелисках гвоздем нацарапали имена и возраст погибших.
Таких стихийных памятных мест в окрестностях Зиняков три. К сожалению, сейчас дорогу к ним найти сможет не каждый. Когда в последний раз ездили туда с родными, я краем уха услышала, как бабушка Лилия просит своих сыновей не забывать и об этом месте, приезжая на мемориал. Водить сюда нас, своих детей.
После войны останки из нескольких могил перезахоронили в четвертую, где покоились расстрелянные при попытке бегства. В 1967 году в память им поставлен обелиск. В 1988-м – обелиск матери, держащей на руках ребенка. А в 2004 году создали на месте захоронения мемориальный комплекс, добавив стену с именами всех погибших в ту страшную ночь.