Книг о педагогике написано великое множество, но в них априори очень мало «обратной связи» – о роли детей в воспитании взрослых. А жаль…
В выходные подрабатываю на строительстве коттеджа в пригороде Минска: не слишком утомительный физический труд, отдых для глаз, вечером – расчет, и, что немаловажно, – возможность понаблюдать за людьми, которую суетная столица (парадокс!) дает далеко не всегда.
Напарника Лёню по типу можно отнести к «социальному неликвиду», – ни себе, ни семье, ни работе…– вечно трущемуся на «паперти» продмагов. Но в маргинальной среде я его не наблюдал, только за делом – сбить опалубку, залить фундамент, положить плитку… В свои сорок с небольшим он выглядит на пятьдесят; немногословен и осторожен в общении, как и другие, которых обманывали и предавали не раз. Однажды всё-таки удалось его разговорить.
– Зачем сын приходит к тебе по вечерам? – спрашиваю во время обеда.
Парень у Лёни замечательный – крепкий, как мужичок, подросток с умными глазами и модной стрижкой в стиле «бокс». С видом телохранителя в шесть часов он уже ждет отца у ворот.
– Деньги ему отдаю… – почти равнодушно пожимает плечами напарник и на мое недоумение поясняет: – Боюсь пропить по дороге домой.
Честный ответ вызвал уважение. После работы вижу, как он действительно сует сыну сложенную вчетверо пятидесятирублевую купюру, а потом мы вместе идем к электричке, и весь люмпен Колодищ, кажется, провожает Лёню непонимающим взглядом. На лице напарника целая гамма чувств: и гордость, и твердость, и брезгливость, и вожделение одновременно.
– Я – в город, к одиннадцати вернусь… – очень по-взрослому сын говорит отцу на прощание, и Лёня улыбается, первый раз, наверное, за весь день.
– Сам-то деньги привезет, не прогуляет с друзьями? – спрашиваю, почти зная ответ.
– Ну что ты, сегодня он в доме – главный, – звучит ровный и даже жизнеутверждающий ответ.
А кто же ты тогда? Не спросил в лоб, задал вопрос округло, но мой напарник понял суть. И ответил так же уклончиво:
– Как говорит мне жена, «ты не старшее, ты – страшное поколение», – смеется. – Но мы боремся за себя, пока близкие готовы за нас бороться. Такая философия… А кто или что в доме главное – отдельная тема…
По дороге в Минск припоминал своих знакомых, за которых перестали бороться, и они сами опустили руки. К слову, деградировать можно и не заглядывая в стакан: диван – работа – телевизор… Внешнее благополучие обманчиво. И тогда «страшное поколение» – дети.
А «отдельная тема», чего не сказал, смутившись, философ Лёня тривиально – любовь.