«После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов», – говорил Сергей Довлатов. Он имел в виду, я так думаю, что при построении общества нельзя кидаться из одной крайности в другую. Недаром прозу Довлатова Бродский охарактеризовал, как негромкую музыку здравого смысла.В самом деле, если коммунизм – утопия, то антикоммунизм – фашизм. И не говорите мне, что это не так.
На протяжении всей жизни человек формирует мировоззрение. Оно не остается неизменным. Мы меняем взгляды: на мир, законы, страну, правительство. В моем случае это происходило следующим образом: до совершеннолетия меня формировала литература и улица. Я никогда не был, как говорят, «идейным» – скучал на комсомольских собраниях, политинформациях, не стремился стать членом партии, восхищался творчеством Владимира Высоцкого, актерским талантом Аркадия Райкина, запоем читал фантастику и приключенческие романы.
Но одно во мне оставалось с детства незыблемым – гордость за страну СССР. И хотя я прекрасно видел огрехи строительства коммунизма: взяточничество, блат, очковтирательство, словоблудие, показуху, пьянство, зажим критики – мне и в голову не приходило покинуть родину. Я считал всё выше перечисленное явлением временным, хотя и писал об этом в своих произведениях, даже не рассчитывая на публикации – читал друзьям.
Однажды в компании что-то прочел, и вдруг незнакомый молодой человек, приехавший в гости из Ленинграда, встает и предлагает опубликовать это за границей в издательстве «Посев», дескать, он располагает такой возможностью. «Если боитесь, опубликуют под псевдонимом, – уговаривал, – вместе с Бродским в одном номере журнала будете!» Честно говоря, тогда и не знал, кто такой этот Бродский.
Но я отказался, и не из-за боязни попасть на карандаш в КГБ. Было как-то подло печатать за границей критические материалы о своей Родине: вроде удара в спину. Если уж печатать, то именно здесь в СССР: мы должны сами разобраться в своих огрехах.
Вера в страну здорово поколебалась во время перестройки. Стало казаться: всё было зря и надо покидать это государство как можно быстрее: работы нет, профессия у меня невостребованная, на протяжении десятилетий нам врали. Никто не понимал тогда, что мы подверглись тотальной идеологической обработке Запада. Мы на него чуть ли не молились в те времена – Рай на Земле! Так они нас там и ждали… Как говорится, хорошо там, где нас нет.
Что же меня остановило? Это трудно выразить словами. Тут всё вместе: дом, друзья, язык, история огромной империи, ее культура, обычаи, Великая Победа… Всё это стало уже большей частью меня самого, и я не захотел ее терять. Неожиданно пришло осознание того, что у меня хотят украсть родину.
Потом были сомнения, шатания, метания в разные стороны, но, как бы то ни было, я всегда был убежден в одном: при любых обстоятельствах моя страна должна быть вместе с Россией и только с Россией, и не дай Бог, уподобиться Украине.
Специальная военная операция буквально вывернула мир наизнанку, расставив всё по своим местам. Она показала у кого есть Родина, кто ею дорожит, а кто готов плевать ей в лицо.
В годины испытаний разные слои общества, несмотря ни на какие разногласия, объединяются. Это и называется: «народ». Ему и судить тех, кто покинул родину. А может ее и не было у них?
