В пять лет Тамара Комарова была абсолютно счастливым ребенком. Ведь рядом с ней находились самые родные люди – мама, папа и младший брат. Из блокадного Ленинграда шестилетняя девочка вышла одна. 

Братик уснул…

Тамара Комарова хорошо помнит гул вражеских самолетов, разрывы бомб, плач людей, бегущих непонятно куда, как отец уходил на работу на завод и возвращался уставшим. А потом его не стало. Она помнит, как ей всегда хотелось есть, как мама приносила хлеб и делила его на маленькие кусочки. Тамара Александровна без слез не может говорить об этом. 

Мама уходила по утрам в магазин, где получала хлеб по карточкам. А я оставалась дома одна с грудным братиком, который всё время плакал, – рассказывает Тамара Комарова. – Помню, однажды она возвратилась из магазина, а я радостно ей сообщила: «Сегодня Женечка у нас спит!» Мама испугалась, подбежала к нему. А Женечка, оказалось, уснул навсегда... Мама завернула братика в одеяльце и на саночках, а была холодная зима, повезла хоронить. Мы остались вдвоем…

Как-то мамы очень долго не было. Девочка жадно вглядывалась в окно. А когда увидела, как везут кого-то на тачке, в детской голове мелькнула мысль: «Наверное, там мама». Она была без сознания. Взрослые, которые ее привезли, положили женщину на кровать. Оказывается, стоя в очереди за хлебом, она не заметила, как у нее вытащили карточки на хлеб. От волнения она упала в обморок.

Мама тихонько лежала на кровати. А вечером стала что-то говорить, разводить руками. Мне даже было страшно на нее смотреть, – делится Тамара Комарова. – Когда она успокоилась, я легла рядом с ней, обняла и уснула. А утром просыпаюсь, солнце уже вовсю светит, а мама спит. Такого раньше никогда не бывало. Я стала ее тормошить, и она упала с кровати на пол. Соседка, услышав этот звук, прибежала, схватила меня в охапку и унесла. А двери нашей квартиры забили досками, что значило: там никого нет.

Спасительная переправа

Соседка отвела малышку в детский дом, где она переночевала. А утром ее и других детей, оказавшихся в таком же положении, как она, повезли в Томскую область. Единственным путем сообщения с Ленинградом оставался маршрут через Ладожское озеро, находившийся в пределах досягаемости артиллерии и авиации немецких и финских войск. Сначала дети передвигались по озеру на пароходе. Затем их пересадили на поезд, который направлялся в Томск. Собеседница вспоминает, что рабочие принесли флягу, полную горячего супа, и в поезде голодных детей покормили. Они очень этому радовались.

Когда мы приехали в детский дом в ста километрах от Томска, нам сказали, что мы в рубашках родились, – продолжает Тамара Комарова. – Ведь в пути нас преследовал немецкий самолет, но наши летчики его сбили. И когда он, горящий, упал недалеко на поляну, мы, помню, в поезде от радости прыгали. И, сколько у нас было силенок, кричали: «Ура! Фашистов подбили!» 

В школе, приспособленной под детский дом, ребята жили. В населенном пункте была только начальная школа. Ученикам с пятого по седьмой класс нужно было ходить на уроки за пять километров. 

Когда шли через лес, дрожали от страха, кругом были заячьи и волчьи следы… – вспоминает женщина. – Поэтому, чтобы не подвергать нас опасности, взрослые решили, что мы пять дней будем жить на квартире в поселке, где стояла школа. Воспитатель была рядом. Как-то так доучились.

В детском доме Тамара Александровна находилась до 14 лет. Затем поступила в Томское педагогическое училище, получила профессию учителя младших классов. Работала в Томской области. Там же через некоторое время вышла замуж. А спустя время двоюродный брат супруга позвал ее в гости в Гродно, где он служил. Молодой учительнице город понравился. И она с мужем перебралась из томского поселка лесорубов на постоянное место жительства в Беларусь. Всю остальную трудовую деятельность Тамара Александровна посвятила детям – работала воспитателем в детском саду № 11. Вместе с супругом воспитала двоих сыновей. Не забывала она и о своей малой родине. Почти каждый год ездила в Ленинград. Причем там она ощущала не горесть от перенесенных тягот, а радость.

Сейчас ведь всё хорошо, – сказала собеседница.

Тамаре Комаровой приятно осознавать, что сейчас повсеместно у людей есть интерес к прошлому, к тому, что пережили люди в годы Великой Отечественной войны. 

«Не дай Бог испытать никому того, что я испытала. Мира вам, мира и еще раз мира!» – повторяла Тамара Комарова. А мне подумалось: пока живы такие люди, как Тамара Александровна, правда о войне не будет извращена.